Михаил Медведев
Нельзя добросовестно изучать историю российской геральдики, заниматься ее теорией или же пытаться творчески участвовать в ее жизни, не уделив должного внимания польской (точнее — польско-литовской) геральдике с ее своеобразным строем, правовыми особенностями и драматической судьбой. Вхождение Великого Княжества Литовского и востока Польши в состав Российской империи навсегда обеспечило определенную меру взаимной зависимости всех их в плане бытования геральдических систем. Но и без этого влияние польской гербовой культуры на российскую, геральдический вклад Речи Посполитой в российскую традицию были огромны, особенно если мы учтем «ретрансляционный» украинский компонент (здесь, впрочем, надо отдать должное своеобразию украинских обычаев и практик).
Соответственно, современная геральдическая ситуация в землях Речи Посполитой — Польше, Литве и Беларуси — не может не интересовать российских наблюдателей, даже если те или иные вопросы, острые для этих стран, сегодня не вполне актуальны для России. Один из таких вопросов — связь герба и дворянского достоинства в традициях Речи Посполитой и ее стран-преемниц.
Польско-литовская держава относилась к числу (весьма ограниченному) стран, в которых герб официально и стабильно рассматривался как исключительная привилегия знати, дворянства.
В большинстве стран Европы исстари существует полноценная, признанная недворянская геральдика. За каждым же из исключений стоят особые причины. Так, в королевствах Иберийского полуострова — Португалии и Испании — права недворян на герб были постепенно отменены под давлением знати. В Шотландии уже в новейшее время был провозглашен принцип признания герба дворянским атрибутом — это объяснялось прежде всего переосмысленными особенностями традиционной организации родов и кланов, предусматривавшей чрезвычайную (и нетипичную для континентальной Европы) размытость нижней границы «благородного страта». В Польше же исключительное право шляхты на герб явилось следствием того, что в своем распространении по Европе в XII-XIII веках геральдика, придя на польские земли, слилась с уже существовавшей символикой военно-родовых союзов, бывшей достоянием военачальников и дружин и не использовавшейся «плебсом»; символы же, бытовавшие у мещан и крестьян, в итоге оформились вне геральдической сферы. С заключением Городельской унии эта схема была без изменений распространена на Великое княжество Литовское.
Несмотря на все политические и правовые потрясения новой и новейшей эпох, Польша, Литва и Беларусь являются ныне наследницами этой геральдико-правовой концепции. Следует учитывать, что после раздела Речи Посполитой шляхта «обоих народов» стала в значительной мере явлением виртуальным, ее обычаи были обречены на выживание в качестве культурных реликвий, нередко не согласующихся с законами стран, совершивших раздел, и более всего — с законами России. Как известно, принципы подтверждения дворянского достоинства, введенные российской администрацией, намеренно не совпадали с привычными для шляхты нормами, и существенная часть старой знати не смогла формально подтвердить свой статус. Старое гербовое право в землях Великого княжества Литовского (а потом и Царства Польского) потеряло значение самостоятельной системы: отдельные гербы были в конечном счете интегрированы в иную систему — российскую, либо вовсе проигнорированы. Выживание шляхты как культурно-исторического феномена в этой неблагоприятной среде (отчасти — вне закона и в «подполье») явилось фактом; поэтому и в ХХ веке, и сегодня сословные (и — чаще — бессословные) законы, действовавшие и действующие на прежней территории Речи Посполитой, не могут служить решающим мерилом шляхетских дел.
И потому во всех трех странах-преемницах, несмотря на более или менее эгалитаристские нормы действующего государственного права, исключительно дворянский характер родовой геральдики никак нельзя считать неактуальным и сданным в архив.
Мне кажется, что возможны три подхода к проблеме.
Согласно наиболее «строгому подходу», в этой ситуации нет иного выхода, как поддерживать старые принципы — иначе новые геральдические практики и схемы обернутся уничтожением наследия, т. е. новопольская и новолитовская личная геральдика будет лишь номинально связана с традиционной. Эта концепция учитывает то, что даже в обществе всеобщего равенства право на герб — знак весьма специфического свойства и особой исторически сложившейся природы — в принципе не обязательно должно являться общим. Как известно, сохранение дворянства, титулов и тому подобных исключительных привилегий вполне может вписываться в современное общество. Разнообразные ограничения (разные для разных стран), связанные с гербами, также вполне допустимы. Так, щитодержатели, некоторые типы шлемов и многие другие элементы гербов в принципе не являются общедоступными. Почему бы в отдельных странах не применить этот же принцип к гербам вообще?
Более умеренная трактовка предусматривает возможность перемен, но только никак не за счет игнорирования устоявшихся гербовых норм (поскольку за игнорированием одного постулата геральдической культуры последует пренебрежение всеми прочими). Напротив, необходимо уделить геральдическим нормам специальное внимание — такой «реформой вместо мятежа» могло бы стать новое законодательство, расширяющее права на герб исходя из современных критериев равенства.
Наконец, наиболее либеральный подход к проблеме предусматривает постепенное распространение права на герб за пределы исторических шляхетских родов. Но и в этом случае нельзя отрицать того, что этот процесс будет длительным, и что еще долго те, кто пользуется нешляхетскими гербами, будут восприниматься общественным мнением негативно: либо как фальшивый дворянин, либо как невежда, не понимающий того, что делает.
В этой ситуации я рекомендовал бы всем, кто не принадлежит к дворянскому роду и тем не менее хочет обзавестись геральдическим символом в Польше, Литве или Беларуси, принять не герб как таковой, а «гмерк» — «мещанский» аналог герба. Гмерк может быть успешно оформлен как геральдический знак, не являющийся при этом гербом и имеющий более простую структуру. Вместе с тем гмерк можно легко «конвертировать» в герб, поместив в пределы гербового щита и добавив традиционный шлем. Такой герб может беспрепятственно употребляться за пределами польско-литовско-белорусских земель, скажем, в России или в большей части шенгенской Европы.
В заключение стоит заметить, что украинская ситуация представляется совершенно иной. Одним из решающих факторов украинской традиции неизбежно являются обычаи Сечи. При всей ее демократичности, в ее истории сыграло значительную роль осмысление казачьей службы как благородной, в нобилиарных категориях. Это, по-видимому, находило и геральдическое выражение. Но полного совмещения таких обычаев с государственно-правовой формализацией знатности, вероятно, так и не сложилось. Все это позволяет рассматривать ситуацию с правом на герб как весьма свободную, а практикуемое оформление всех личных гербов по шляхетской модели — как вполне объяснимое.
* * *
Опубликовано на сайте «Геральдика сегодня» 04.01.2009