Лев Усыскин (для журнала «Эксперт Северо-Запад»)
Санкт-Петербург, как известно, «культурная столица».
А то, что наш город еще и столица геральдическая, мало кому известно. Как и то, что гербы и в наше время кем-то заказываются, где-то делаются и для кого-то имеют немалое значение.
Настоящие гербы появились в России лишь в самом конце XVII века. Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник СПб ИИРАН Павел Седов считает, что первым обладателем полноценного герба в нашей стране стал стольник Федор Нарбеков, который обзавелся этим знаком в начале 1680-х. Разумеется, и до того на Руси использовали разнообразные личные и родовые знаки, но гербами в европейском (общепринятом) смысле их можно было назвать с трудом: они мало соответствовали формальным геральдическим правилам (первые два века своего бытования на Руси гербом не был даже двуглавый орел, позаимствованный Иваном III, к слову, вовсе не у Византии, как принято считать, а скорее «подсмотренный» у австрийских Габсбургов). Герб — не столько «картинка, обведенная контуром щита», и не просто «изобразительная подпись» своего обладателя, но многослойный объект, существующий в поле определенных правил не только собственно геральдических или дизайнерских, но и лингвистических, а также юридических, ведь герб — еще и уникальный феномен права.
В наши дни история трехвековой давности словно повторяется: в СССР гербов не существовало, а само гербоведение почти полностью игнорировалось («советские городские гербы», появившиеся в 1960-х, тоже не в счет: они как раз и были «картинками в форме щита»; ни о каком соблюдении элементарных геральдических правил речи не шло). Лишь после 1992 года на уровне государства было принято решение развивать полноценную геральдическую систему, существовавшую в России до 1917 года. По факту, в этой области преемственность с императорской Россией оказалась выдержана более последовательно, чем в какой-либо другой. Вплоть до того, что нынешнее российское геральдическое ведомство, разрабатывая правила для муниципальных и региональных герботворцев, апеллирует к геральдическим узаконениям имперской поры. Это объяснимо стремлением сохранить преемственность старой и новой геральдических систем. После принятия конституции 1993 года и более поздних законов об устройстве местного самоуправления появилось обширное поле деятельности для прикладных геральдистов. И работа по созданию региональных, муниципальных, ведомственных и прочих геральдических знаков и сейчас еще далека от завершения.
Заказчики
Не только государственные структуры предъявляют сегодня спрос на гербы. Довольно заметен интерес к геральдике частных лиц, желающих обзавестись таким «нематериальным активом», как герб. Здесь важно понять, что в европейской традиции герб — принадлежность отнюдь не только дворянских родов. Вполне официальными гербами обзаводились лица самых разных социальных страт, а также объединения таких лиц различного толка профессиональные цехи, религиозные сообщества и другие корпорации. Что касается России, то у нас большинство дворянских родов, имевших право на украшенные соответствующими атрибутами гербы, так никогда ими и не обзавелось.
«За те долгие годы, что я просидел в герольдии, — рассказывает член Геральдического совета при президенте РФ Михаил Медведев, — я видел немало писем из провинции — со всей России, по сути. Самые разные частные лица просили рассмотреть проект их личного герба или герб, который они уже используют. Надо сказать, что не было среди них ни одного «нового русского». Почти не было людей дворянского происхождения. Основные податели таких прошений — так сказать, представители провинциальной интеллигенции».
«Есть предубеждение, что запрос на герб возникает у той категории людей, у которой, как говорится, ″уже все есть — хотеть уже нечего”, – вторит ему разработчик гербов и редактор сайта «Геральдика Сегрдня» Дмитрий Иванов. — Но это не так. Большинство заказчиков гербов — представители даже не среднего класса (в современном российском понимании), а ниже». Михаил Медведев считает, что желание иметь свой герб естественным образом возникает у человека на определенном этапе размышлений о ценности своего рода, его вписанности в историю Родины и сопровождается желанием передать своим потомкам некий символический капитал. Это вполне благородное, достойное поощрения движение души, стремление увековечить себя вопреки смертной природе человека.
Здесь надо принять во внимание следующую тонкость. В настоящее время федерального (то есть общегосударственного) реестра частных гербов не ведется. Это не значит, что таковой не будет вестись никогда: по словам Михаила Медведева, положение о Геральдическом совете относит к его компетенции всю геральдику вообще, не разделяя ее на государственную и частную. Один из пунктов этого положения — «ведение Государственного геральдического регистра Российской Федерации». И хотя положение о самом регистре не предполагает включение в него частных гербов (он предназначен для государственной и муниципальной символики), расширить его соответствующим образом можно — была бы воля. Более того, в некоторых субъектах федерации — таких, как Якутия, Свердловская область, Татарстан или Марийская республика — местное законодательство допускает регистрацию частных гербов на региональном уровне. В том же Татарстане имеется прецедент «пилотной» регистрации личного герба теперь уже бывшего президента Минтимера Шаймиева, но действующий механизм реализации этой законодательной возможности так и не создан. Основная причина здесь — кадровая: в большинстве регионов просто нет специалистов, достаточно компетентных для ведения такой работы.
Впрочем, и за границей формальная регистрация частного герба существует лишь в некоторых странах (например, Канаде, ЮАР и Латвии). В большинстве государств, по словам Дмитрия Иванова, частный герб признается легитимным просто в силу того, что грамотно выполнен и грамотно же употребляется. Это чем-то напоминает ситуацию в виноделии: вы можете вырастить в устье Гаронны любой виноград и сделать из него любой напиток — но лишь тот, при изготовлении которого четко соблюдены жесткие рецептурные и технологические требования, будет считаться настоящим бордо. Ему не нужна никакая специальная регистрация — сведущий человек просто по вкусу поймет, что есть что.
Стоит добавить, что даже в отсутствие у нас регистрации частных гербов имеются юридические механизмы защиты права владельца на свой герб — впрочем, никакой судебной практики тут пока не накоплено.
Исполнители
Человек, желающий обзавестись личным гербом, нередко обращается за его разработкой в одну из фирм, специализирующихся на графическом дизайне, создании логотипов, фирменного стиля и т. п. Фирма редко отказывает и, действуя по принципу «что угодно за ваши деньги», производит некий графический объект, который гербом, как правило, назвать нельзя. Впрочем, ни сам заказчик, ни исполнитель этого скорее всего не понимают. Проблема состоит в том, что собственно дизайнерская, «рисовальная» часть разработки герба составляет важную, но меньшую долю этой работы. Подводная часть этого айсберга — «интеллектуальное наполнение», совокупность научных знаний о том, что можно и что нельзя помещать в герб, что с чем совместимо, что уже было, а что внове — и так далее, вплоть до текущего слова гербовой моды, которой надо осознанно следовать или, наоборот, противостоять, но тоже осознанно. Этими знаниями не обладает даже самый квалифицированный графический дизайнер общего профиля. Здесь нужен узкий специалист.
Для стороннего человека сюрпризы начинаются уже с самого начала знакомства с темой. Когда он узнает, например, что вообще не существует понятия эталонного изображения герба, потому что герб живет по тем же правилам, что и живое слово, а не графически фиксированный логотип. Поэтому настоящий эталон герба — его «формула», закрепленная в пяти-десяти строках словесного описания, составляемого с помощью специальной терминологии. Эта формула называется старинным термином «блазон»: если она составлена грамотно, то, руководствуясь только ею, сведущий художник безошибочно воспроизведет герб — разумеется, в своей авторской манере. Это обеспечивает жизнеспособность символа: он может существовать и употребляться в самых разных прорисовках одновременно, и если наскучит одна — можно обзавестись новой, сохраняя неизменными знаковое наполнение, композицию и ее цветовое решение. Ведь неважно, каким шрифтом и каким цветом набрано или написано ваше имя: вы узнаете его в любом исполнении.
По словам Дмитрия Иванова, сегодня в России профессионально практикующих геральдистов, стабильно выдающих грамотный и художественно достойный результат, не больше дюжины-полутора десятков. Треть из них живет и работает в «геральдической столице» России — Петербурге. Людей, знающих толк в геральдике, конечно, гораздо больше: и это далеко не только ученые-историки и музейщики, но и активно интересующиеся темой представители самых разных социальных слоев и профессий.
Большинству потенциальных заказчиков если и удается найти «правильного» разработчика, то редко — в своем родном городе. Но совместная работа геральдиста с клиентом возможна и на расстоянии, тем более к их услугам — все современные средства связи.
«Создание герба — всегда процесс сотворчества с заказчиком, — рассказывает Дмитрий Иванов. — Задача геральдиста — не просто выявить перечень предпочтений, но в первую очередь помочь понять, что клиенту на самом деле нужно. Одновременно прикинуть, что ему подойдет: будет ли на нем ″хорошо сидеть, не жать″ и одновременно служить ″знаком отличия″. Ведь герб — это геральдическая проекция собственного ″я″ человека и ″мы″ — семьи; им с этим гербом жить. Что касается сроков, то при нормальном, без волокиты, диалоге на разработку и воплощение герба редко требуется больше двух месяцев. Гонорары профессиональных геральдистов в России пока ниже, чем на Западе, и колеблются в очень широком диапазоне: от 500 до 2500 евро, в зависимости от объема заказанных работ, прежде всего».
Не особо дорого — если учесть, что иной раз заказчику намного дороже обходится простой логотип, не только лишенный заметной интеллектуальной составляющей или своеобразия, но даже и графически на порядок более простой, чем средней сложности герб.
Работы, выполняемые геральдистом, действительно бывают разными. «Ко мне обращается представительница рода Елагиных, — рассказывает Михаил Медведев. — Спрашивает, нельзя ли получить цветную копию своего герба из архива? Можно, говорю, но за этим надо обратиться не ко мне, а в архив. Хотелось бы в красках? Знаете, отвечаю, я могу сделать копию в красках по черно-белому оригиналу, но это будет очень дорого, потому что это не моя работа, я занимаюсь другими вещами. Закажите это кому-нибудь другому. А я могу вам сделать иное — перерисовать герб в новом стиле. Это как раз то, что в геральдике ценилось: герб снова и снова воплощается в новых изобразительных формах. Как раз совершенное неуважение к историческому ″я” герба — его замораживание в какой-то якобы освященной историей форме. Если мы уважаем герб как исторический феномен, мы должны дать ему стилистически дышать, что он и делал на протяжении всей своей истории».
Бывает, заказчики приходят с уже продуманным проектом своего герба, нередко с собственным эскизом, требующим лишь шлифовки и верификации его на соответствие правилам — это недорого.
«У нас на сайте профессиональные гербоведческие консультации вообще бесплатны», — замечает Дмитрий Иванов.
Другое дело — полная разработка герба «с нуля» с созданием множества предварительных эскизов и последующей отрисовкой во всех видах: полном (со всеми атрибутами и девизом), сокращенном (в виде только щита), в цветных и черно-белых вариантах, созданием файлов в растровой и векторной форме, а также авторским надзором за воспроизведением герба на разного рода носителях — от визитных карточек и бланков для письма до посуды, элементов архитектурного декора, резной мебели, одежды и т. д. Ведь герб должен быть не только грамотно составлен, но и адаптирован для воплощения в материале.
* * *
Менеджер РЖД, житель Санкт-Петербурга Андрей Погуляйко:
— Некоторое время назад я занялся изучением своей родословной. Удалось даже по одной из линий отследить предков до 1729 года, притом что в роду были люди обычные, купцы, мещане, крестьяне крепостные. Ну, и естественным продолжением стало желание что-то передать по наследству. Имущество — штука ненадежная, даже фамилия может раствориться в дочерях. А вот герб — другое дело. Занялся изучением вопроса в Интернете — тут же нашел ряд предложений по регистрации гербов. Потом, когда обратился к специалистам, они объяснили мне, что эти регистрации нелегитимны. Что касается исходных моих пожеланий — какие-то картинки, с детства сидевшие в голове, конечно же, были забракованы. Однако удалось реализовать мои пожелания касательно цветовой гаммы и связать герб с местом происхождения рода — Псковской губернией.
Сотрудник Государственного Эрмитажа Роксана Реброва:
— Работая в Эрмитаже, я, в общем, давно представляла, что такое герб. Желание иметь свой также возникло довольно давно, но вот воплотилось оно почти случайно. Как-то я в компании художников-геральдистов простояла полтора часа в автомобильной пробке — «от нечего делать» они и набросали для меня эскиз герба. А потом мы довели проект до конца. Вообще же, мне герб видится в первую очередь не абстрактной картинкой, а элементом дизайна красивых вещей. Вот, недавно мне футболку подарили с моим гербом — ношу с удовольствием.
Санкт-Петербург
* * *
Первая публикация:
«Эксперт Северо-Запад», №27-28 (625), 8 июля 2013 года.
На заставке к интернет-публикации:
фрагмент гражданского герба Ребровых.
Опубликовано на сайте «Геральдика сегодня» 27.04.2019